Приглашаем к участию в I Конкурсе коротких пьес. Для участия необходимо до 16 сентября 2022 года предоставить короткую десятиминутную пьесу объёмом не более 10000 знаков с пробелами по адресу kkp_2022@mail.ru, выполнив при этом все требования, указанные в Положении о конкурсе, в том числе заполнив Согласие на обработку персональных данных. Подведение итогов и награждение пройдут 3 ноября 2022 года. Председатель жюри — руководитель семинара драматургии в Литинституте Бабушкина Полина Владимировна.
По всем вопросам пишите по следующему электронному адресу: kkp_2022@mail.ru
Пьесы победителей
«НАКАНУНЕ».
Автор: Мария Розова.
(4 курс ЛИ им. А. М. Горького, семинар В. Ю. Малягина).
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА.
Михаил Илларионович КУТУЗОВ — генерал от инфантерии, главнокомандующий русскими войсками; грузный, слеп на правый глаз; 64 года.
ЕВСЕЙ — хозяин избы; жилистый и не по годам крепкий; 75 лет.
МАРФА — жена Евсея; сухонькая, маленькая старушка с живыми глазами; 70 лет.
Александр Борисович ГОЛИЦЫН — адъютант Кутузова; 19 лет.
ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЯ.
Ночь с 25 на 26 августа 1812 года (по юлианскому календарю) в подмосковной деревне Горки, накануне Бородинского сражения.
МЕСТО ДЕЙСТВИЯ.
Типичная изба-пятистенок, в которой разместился на постой КУТУЗОВ. Просторное жилое пространство с двумя выходами: 1-й — в смежную комнату, занимаемую непосредственно КУТУЗОВЫМ (видна закрытая дверь), 2-й — в сени (закулисье; по умолчанию действующие лица выходят из сеней и уходят в сени). Слева — красный угол с одной иконой и горящей лампадкой. Под окнами — обеденный стол, покрытый скатертью; на столе — самовар и светец с горящей лучиной. По периметру — лавки. Справа — белёная печь с настилом-лежанкой.
СЦЕНА ПЕРВАЯ.
Сидя на лавке, МАРФА засовывает вещи в один из тюков. Оглядывает комнату и, привстав, тушит лампадку, затем берёт единственную, — стоящую в красном углу, — икону. Крестится, бережно заворачивает её в платок и кладёт в тюк. Входит ЕВСЕЙ.
ЕВСЕЙ (смотрит на дверь в смежную комнату): Нет, всё ж таки я зайду.
МАРФА: Угомонись, Евсей. И без тебя душа болит. Помог бы! (Приподнимает тюк).
ЕВСЕЙ: Разбирай. Не уходим.
МАРФА: Уходим.
ЕВСЕЙ: Не уходим, говорю.
МАРФА (продолжает собирать вещи).
ЕВСЕЙ (указывает на дверь в смежную комнату): Спит?
МАРФА: Как младенец.
ЕВСЕЙ: Не могу в себе держать.
МАРФА: А ты держи.
ЕВСЕЙ: Должному повиновению — должное уважение. Суворов знал — и турка бил. Я обязан спросить, он — ответить. (Направляется к двери в смежную комнату).
МАРФА (спешно вскакивает): Упаси тебя Господь! (Юрко перегораживает своим телом дверь). Не пущу! Запорют вусмерть – вдовой оставишь.
ЕВСЕЙ (хватает Марфу): Отойди, дура. Зашибу.
МАРФА (отходит).
СЦЕНА ВТОРАЯ.
Дверь смежной комнаты открывается — на пороге появляется КУТУЗОВ.
КУТУЗОВ: Долго орать будете? (Смотрит строго).
ЕВСЕЙ (вытягивается в струнку; робко): Извините, Ваше высокопревосходительство!
КУТУЗОВ: Вольно. Ты что-то хотел меня спросить?
ЕВСЕЙ: Так точно, Ваше высокопревосходительство.
КУТУЗОВ: Не трать моё время. Спрашивай.
ЕВСЕЙ (мнётся).
МАРФА (шёпотом): Ну говори уж, коль разбудил барина!
ЕВСЕЙ: Москву сдадите?
КУТУЗОВ (сурово смотрит Евсею в глаза; не мигая).
ЕВСЕЙ (ещё больше робея): Ваше вы…
КУТУЗОВ: Не по твоей части такое спрашивать.
МАРФА (в ужасе смотрит на Евсея и тянет его сзади за рубашку): Пойдём, пойдём, Евсеюшка…
КУТУЗОВ: Теперь я тебя — Евсей?.. — спрошу. (Бросает взгляд на Марфу). Но — с глазу на глаз.
МАРФА (кланяется и быстро уходит, оглядываясь на Евсея).
КУТУЗОВ: Ты, Евсей, вот что скажи. Что хуже: потерять Москву или Россию?
ЕВСЕЙ: И то, и другое.
КУТУЗОВ: Не юли. Ответь прямо: что?
ЕВСЕЙ (через паузу): Расею.
КУТУЗОВ: То-то же. А с потерей Москвы ещё не потеряна Россия.
ЕВСЕЙ (через паузу): Как по писаному чеканите, барин.
КУТУЗОВ (удивлённо): Не понял?
ЕВСЕЙ (слышно глотает слюну): Москву, барин, сдать — как мать родную зарезать.
КУТУЗОВ (молчит).
ЕВСЕЙ: Не страшно?
КУТУЗОВ (молчит).
ЕВСЕЙ: А мне страшно.
КУТУЗОВ: Рохля ты, старик. Пороха не нюхал.
ЕВСЕЙ: Я?! Не нюхал?! Гляди! (Поднимает рубаху; вдоль всей груди виден шрам от удара саблей).
КУТУЗОВ (тихо, сурово): Тогда что ты сопли развесил?
ЕВСЕЙ (опускает рубаху, оробело смотрит на Кутузова).
КУТУЗОВ (заметив тюк с вещами): Сам-то барахлишко собрал. Текать думаешь?
ЕВСЕЙ: Это мой дом… Моя земля. Куда ж я отсюда сбегу? Здесь могилы моих всех. А тюки… то старуха моя. Чево с бабы возьмёшь? С соседками покалякала – и боится теперь.
КУТУЗОВ: Из-за детей, небось, боится?
ЕВСЕЙ: Так на погосте все дети. Я ей говорю! Мы, русские, как дерева: где корни, там и мы. Куда бежать-то?
КУТУЗОВ: Француз придёт — от корней одни уголья останутся.
ЕВСЕЙ: Ты меня, барин, не искушай. Я от своего слова так просто не откажусь. Кто только на нашу землю не приходил! А земля-то по-прежнему — наша. И куды мы без неё, без матушки?
КУТУЗОВ: А коль знал бы, что над матушкой надругаться будут? Ушёл бы?
ЕВСЕЙ: Убил бы, окаянных. Избу бы даже с ними спалил — не жалко.
КУТУЗОВ (через паузу): То-то же.
ЕВСЕЙ (с прищуром): К чему это, ты, барин?..
КУТУЗОВ: К тому.
ЕВСЕЙ: К чему — к тому?
КУТУЗОВ: Как думаешь, что лучше: сражение выиграть или войну?
ЕВСЕЙ: Умаяли вы меня, барин, своими загадками.
КУТУЗОВ: Отвечай.
ЕВСЕЙ: Войну.
КУТУЗОВ: Ну, а если для этого придётся проиграть сражение?
ЕВСЕЙ: Завтра?
КУТУЗОВ: Чисто гипотетически.
ЕВСЕЙ: Гипо… чево?
КУТУЗОВ: Да, завтра.
ЕВСЕЙ: А-а… Так ты, барин, проигрывать собрался?
КУТУЗОВ (молчит).
ЕВСЕЙ: Значит, правду сорока на хвосте принесла.
КУТУЗОВ: А ты болтай меньше.
ЕВСЕЙ: Грех на душу берёте.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ.
Слышен топот конских копыт. По деревянному полу раздаются быстрые шаги. Стремительно входит ГОЛИЦЫН — потный, пыльный. Щёлкнув каблуками, протягивает КУТУЗОВУ депешу.
ГОЛИЦЫН: Ваше высокопревосходительство! Депеша!
КУТУЗОВ (молча забирает депешу, раскрывает, читает).
ГОЛИЦЫН (стоит по стойке смирно).
КУТУЗОВ: Ага… Ага… Вот что, Александр Борисович. Проверь-ка состояние левого фланга.
ГОЛИЦЫН: Слушаюсь. (Намеревается уйти).
КУТУЗОВ: Постой, Голицын. Ты сначала вот что скажи… Что лучше: сражение выиграть или войну?
ГОЛИЦЫН (торжественно, как на параде): Выиграть сражение и тем самым выиграть войну!
КУТУЗОВ: Хорошо, Голицын. А что хуже: потерять Москву или Россию?
ГОЛИЦЫН: Потерять Россию, потеряв Москву!
КУТУЗОВ: Отлично. А что правильнее, Голицын (с прищуром): спасти кого-то или спастись самому?
ГОЛИЦЫН (молчит).
КУТУЗОВ: Ну, что оробел-то? По правде говори.
ГОЛИЦЫН (смотрит на Евсея).
КУТУЗОВ: Не стесняйся, все свои.
ГОЛИЦЫН: Так ведь вопрос, кого спасать…
КУТУЗОВ: Ну и кого ты готов спасать?
ГОЛИЦЫН: Вас, Ваше высокопревосходительство.
КУТУЗОВ: Похвально. А его? (Указывает на Евсея).
ГОЛИЦЫН (молча смотрит на Евсея; через паузу): А зачем его спасать?
КУТУЗОВ: Понял тебя. Теперь иди. Да побыстрее.
ГОЛИЦЫН (уходит).
КУТУЗОВ (Евсею): Видишь, какие у меня мóлодцы.
ЕВСЕЙ: Да… С такими мóлодцами глаз да глаз.
КУТУЗОВ: А у меня он всего один. (Неожиданно смеётся; садится за стол).
СЦЕНА ЧЕТВЁРТАЯ.
Входит МАРФА. Молча подходит к одному из тюков, разбирает вещи, расставляет их на прежние места.
ЕВСЕЙ: Марфа, ты чево это?
МАРФА: Того.
ЕВСЕЙ: Не шути так.
МАРФА: Не уходим мы. И всё. Не о чем тут разговаривать.
КУТУЗОВ: Не о чем? Как раз есть о чём! Почему не уходите?
МАРФА: Што я вам, барин, голову буду занимать бабьими пустяками.
КУТУЗОВ: Ничего, ничего. У меня пять дочерей! Я к бабьим пустякам привык.
МАРФА (неожиданно начинает рыдать).
ЕВСЕЙ (пытается её успокоить): Тише, Марфа.
КУТУЗОВ (пристально смотрит на Марфу).
МАРФА: А што я со скотиной делать буду? (Бьёт по пальцам, считая). С коровой, с телёнком, со свиньями? Кур — куда дену? Всё прахом! Ни к кому не пристроишь. Все ушли. И нам уйти ещё — себя предать. Што мы без них, без скотинушки нашей? Голь перекатная!
ЕВСЕЙ (строго): Брось слёзы лить! Стыдно!
КУТУЗОВ (через паузу): А может, чаю попьём?
ЕВСЕЙ, МАРФА (недоуменно смотрят на Кутузова).
КУТУЗОВ: Что рты открыли? Предстоящим сражением жизнь на лице земном не кончается! Будет изба. Будет корова. Всё у вас будет хорошо.
МАРФА (через паузу): Чашки бы вспомнить где… (Ищет по тюкам, вытаскивает чашки и ставит их на стол).
ЕВСЕЙ (начинает растапливать самовар).
КУТУЗОВ: Евсей! А если б я тебя генералом назначил, ты бы согласился?
ЕВСЕЙ (неожиданно по-детски смеётся): Не-е. Каждому своё, барин. Евсею — Евсеево. Барину — бариново.
КУТУЗОВ: И всё-таки?
ЕВСЕЙ: Ответственность у вас тяжкая, барин. Вся Расея за спиной. Я бы такой ноши не сдюжил. А вы такой спокойный, будто бы француз домой ушёл.
КУТУЗОВ: Так просто не уйдёт. Его выгнать надо… Ты бы его как обманул?
МАРФА (заваривает чай; внимательно слушает).
ЕВСЕЙ: Я? Да што я! Голь на выдумку хитра, но француз хитрее.
КУТУЗОВ: А если серьёзно?
ЕВСЕЙ: Пустил бы по ложному следу. Дал бы подумать, што он победил. И — вогнал бы кол в спину!
КУТУЗОВ: А ты не прост.
ЕВСЕЙ: Да и вы, барин, не простак.
МАРФА: А я бы по-другому сделала.
ЕВСЕЙ: Ещё не хватало бабам полки водить! Чай не проморгай.
КУТУЗОВ (останавливая рукой Евсея, обращается к Марфе): Что бы сделала?
МАРФА: Я, барин, в вашем деле мало смыслю. Но, думаю я, француза проучить надо. В Утицком в нашем лесу чёрт ногу сломит. Надо Наполеона туда заманить — и! (Звучно хлопает в ладоши). Конец баталии.
ЕВСЕЙ: Твоими бы устами да мёд пить.
КУТУЗОВ: А она права! Там наш левый фланг.
ЕВСЕЙ: Ну, Марфа! Может, и правда, генералом станешь.
МАРФА (заразительно смеётся).
КУТУЗОВ (смеётся вместе с Марфой).
ЕВСЕЙ (сначала пытается сохранить лицо, потом начинает хохотать вместе с ними).
КУТУЗОВ: Шутки шутками, а вот нешуточный вопрос: что, если Наполеон вам свободу даст?
МАРФА (удивлённо): Свободу? Вольную, што ли?
КУТУЗОВ: Именно.
ЕВСЕЙ (через паузу): Сегодня даст, завтра заберёт. Всё знаем, не лыком шиты.
КУТУЗОВ (с прищуром): Так ведь не только свободу. Свободу, равенство и братство даст.
ЕВСЕЙ (с еле сдерживаемым раздражением): Пошто́, барин, вопросы каверзные задаёшь?
МАРФА (осторожно): Евсеюшка…
ЕВСЕЙ (громче): Не нужна нам свобода ихняя! От государя родимого — добро. А французик ентот — без царя в голове. (Пауза; тихо). Не для того мой сын полёг, штоб я с врагом миловался.
Слышно настойчивое мычанье коровы.
МАРФА: Ох! (Встаёт). Правду говорят: голова дырявая – корова недоенная. (Кутузову). От Лысухи, барин, молочка вам сейчас принесу. Она у нас хоть и неказистая, да молоко отменное.
КУТУЗОВ: Спасибо, хозяйка.
МАРФА уходит. КУТУЗОВ и ЕВСЕЙ молча сидят. Светает. За окнами слышно кукареканье петуха.
КУТУЗОВ: Повезло тебе, Евсей.
ЕВСЕЙ: С чем, барин? Живём, как можем. Ничево за нами нет.
КУТУЗОВ: Совестливый ты мужик. На таких всё и держится.
Нарастающий шум канонады. Свист снарядов. Где-то неподалёку от избы — взрыв. Дрожат окна.
СЦЕНА ПЯТАЯ.
Слышен топот конских копыт. По деревянному полу раздаются быстрые шаги. Вбегает ГОЛИЦЫН.
ГОЛИЦЫН: Михаил Илларионович! Началось!
КУТУЗОВ (с бойкой насмешливостью): Да и без тебя слышим, что началось. (Евсею; в темпоритме предыдущего диалога). А мне пора.
ЕВСЕЙ: Ну, с Богом.
КУТУЗОВ встаёт, застёгивает мундир, уходит. Вслед за КУТУЗОВЫМ — ГОЛИЦЫН. ЕВСЕЙ наносит троекратное крестное знамение им вслед. Оставшись один, оглядывает комнату и замечает, что красный угол пустует. Рыщет по тюкам и, найдя икону, бережно ставит её на предназначенное место. Зажигает лампадку, беззвучно молится.
Затемнение.
11.10.2022